Brief Information
Носители алюторского языка – это (полу)оседлые коряки. По-русски они называют себя коряками, а на родном языке – нымылъу ‘жители поселка’ (от нымным ‘поселок’), в русифицированном виде нымыланы, а также по названиям поселков: в’ив’нылъу ‘жители Вывенки’, ӄараӈэнылъо ‘жители Караги’ и пр. Именно поэтому этнонимом алюторцы (< алуталъу ‘жители Олюторки’), в 2000 г. введенный в Единый перечень коренных малочисленных народов РФ, среди оседлых коряков не приживается, они называют так только уроженцев с. Олюторка, закрытого в 1975 г. (По исторической случайности название поселка Олюторка, а вслед за ним и Олюторский р-н, и сельдь олюторская, закрепились в таком написании, хотя оно не соответствует произношению этого названия (Алут) носителями алюторского языка.)
Оседлые коряки (нымыланы) никогда не составляли единого этноса, а распадались на множество локальных групп. Не все диалекты оседлых коряков относятся к алюторскому языку Северные нымыланские диалекты и субдиалекты (итканский, паренский, каменский, апукинский) по лингвистическим критериям рассматриваются в рамках корякского языка, основным диалектом которого является чавчувенский.
Лингвоним алюторский язык среди носителей языка не прижился, он используется только лингвистами как условное объединение группы корякских диалектов, обладающих сходными фонетическими, морфологическими и синтаксическими характеристиками.
Genealogy
Алюторский язык относится к чукотско-корякской группе чукотско-камчатской семьи языков, которая в свою очередь входит в палеоазиатскую ареальную языковую общность. Близкородственные языки: корякский, чукотский и ныне мертвый керекский.
Внутри чукотско-корякской ветви диалекты алюторского языка представляют так называемые т-диалекты, которые противопоставляются й-диалектам (чавчувенскому диалекту и другим) и р-диалектам (чукотскому языку), ср. алют. тин’а-к – кор. йин’э-к – чук. рин’э-к «летать». Учитывая большую близость между т-диалектами и й-диалектами, можно считать, что чукотско-корякская ветвь делится на две группы: чукотскую и корякскую, причем т-диалекты образуют алюторскую (или юго-восточную) подгруппу, а й-диалекты – чавчувенскую (северо-западную) подгруппу.
Distribution
| Диалекты | Исконное проживание (с севера на юг) | Современное проживание (с севера на юг) |
| Собственно алюторский (северо-восточный) | с. Олюторка, с. Култушное, с. Ветвей, пос. Тиличики, с. Вывенка, пос. Ильпырский, с. Анапка, с. Кичига, с. Тымлат | пос. Тиличики, с. Вывенка, с. Хаилино, пос. Ильпырский, с. Тымлат, пос. Оссора |
| Рекинниковский (северо-западный) | с. Рекинники, с. Подкагерная, с. Пусторецк | с. Тымлат, пос. Оссора |
| Паланский (юго-западный) | пос. Лесная, с. Кинкиль, пос. Палана, с. Кахтана, пос. Воямполка | пос. Лесная, пос. Палана |
| Карагинский (юго-восточный) | с. Карага, с. Ивашка, с. Хайлюля, с. Ука | с. Карага, с. Тымлат |
Алюторский язык в широком смысле объединяет четыре диалекта: собственно алюторский (северо-восточный), рекинниковский (северо-западный), паланский (юго-западный) и карагинский (юго-восточный). В узком смысле в качестве алюторского языка рассматривается только собственно алюторский диалект.
Внутри диалектов различаются также говоры в зависимости от населенного пункта (соответствующие села зачастую находятся на значительном расстоянии друг от друга). Различия диалектов в основном фонетические и отчасти лексические, так что их носители хорошо понимают друг друга.
Vitality map
Несмотря на включение алюторцев как этноса в число коренных малочисленных народов РФ и на активную пропаганду в местной прессе перед Всероссийской переписью населения 2002 г., призывавшую оседлых коряков причислить себя к алюторцам, это не оказало большого влияния на их самосознание. Именно поэтому итоги Переписи населения 2002 г. зафиксировали всего 40, а итоги Переписи населения 2010 г. – 25 человек, владеющих алюторским языком, остальные оседлые коряки назвали себя носителями корякского языка.
В настоящее время все носители алюторского языка, даже представители старшего поколения, двуязычны. У некоторых носителей алюторского языка старшего поколения зафиксировано также владение чавчувенским диалектом корякского языка.
Language contacts and multilingualism
Говорящие на алюторском языке имели традиционные языковые контакты с другими чукотско-камчатскими народностями, в основном с чавчувенами (по всей территории Корякского национального округа), но также с чукчами, кереками (на севере) и ительменами (на юге). Отмечены также языковые контакты с якутами и эвенами. С конца XVII в. стали развиваться контакты с русским языком. В XX в. влияние русского языка усилилось за счет перевода коряков на оседлость, а также введения обязательного среднего образования на русском языке.
Language functioning
Алюторский язык не имеет официально принятой письменности. Энтузиастами, как из числа местной интеллигенции, так и лингвистами, в разное время предпринимались попытки создания письменности, отличной от корякской (чавчувенской), но ни один из вариантов не был стандартизован, поскольку алюторские диалекты традиционно рассматриваются как корякские.
Так, в начале 1990-х гг. М.И. Попов, выступивший как редактор национального текста повести единственного алюторского писателя Кирилла Килпалина «Аня» (1993), использовал в этом издании особую графику. Один из вариантов графики для алюторского языка был предложен японским исследователем Ю. Нагаямой [2003]. В 2010 г. к 80-летию К. Килпалина журналист газеты «Абориген Камчатки» В.М. Нутаюлгин выполнил перевод на алюторский язык с русского нескольких произведений К. Килпалина. В данном переводе также использовалась авторская графика и орфография, максимально приближенная к произношению, поскольку утрата произносительных навыков провоцируется и давлением со стороны русской письменной системы. В частности, при совпадении алюторских графем с русскими они произносятся так же, как в русских словах, что часто противоречит фонетическим закономерностям алюторского языка.
Этот вариант письменности использовался В.М. Нутаюлгиным также для написания статей и интервью на собственно алюторском диалекте алюторского языка, которые публиковались в газете «Абориген Камчатки» и «Народовластие» с 2010 по 2012 г. Однако из-за отсутствия официального статуса алюторской письменности публикации на алюторском языке были приостановлены контролирующими органами.
Потребность в алюторской письменности не исчезает. Она будет существовать, пока есть носители языка и энтузиасты, которые хотят сохранить для потомков богатейший фольклор оседлых коряков. При отсутствии утвержденной письменности и словарей собиратели фольклора, живущие в коренных селах, пытаются приспособить для записи алюторских текстов существующую чавчувенскую письменность, изменяя и дополняя ее по своему усмотрению.
Так, в газете «Народовластие» в последние годы появлялись публикации фольклорных текстов на лесновском говоре паланского диалекта алюторского языка, записанные А.П. Нестеровой. При всей важности и своевременности этих публикаций им недостает единообразия в передаче одних и тех же слов и морфем, из-за отсутствия стандартизации эти тексты не проходят ни редакторской подготовки, ни корректуры. Все это, конечно, не способствует появлению у алюторцев навыков письма и чтения на родном языке, не помогает сохранению алюторского языка как культурного феномена.
Family / everyday communication
Family / everyday communication
Основной сферой использования алюторского языка в некодифицированной форме конкретных говоров является внутрисемейное и дружеское общение. Алюторский язык является только средством общения между представителями старшего и среднего поколений в случае если говорящие владеют одним и тем же диалектом. В случае несовпадения диалектов или общения с представителями младшего поколения используется русский язык.
Education
Education
Алюторский язык преподается как предмет («Родной язык») в средних школах с. Вывенка Олюторского р-на и с. Лесная Тигильского р-на дважды в неделю в младших классах и один раз в неделю в средних и старших классах. В остальных поселках, где проживают носители алюторского языка, в качестве родного языка преподается чавчувенский диалект корякского языка.
Алюторский язык как спецкурс до недавнего времени преподавался в Российском гос. гуманитарном ун-те (И.А. Муравьевой), преподается в Новосибирском гос. ун-те (А.А. Мальцевой).
Mass media
Mass media
На алюторском языке нерегулярно публикуются статьи в газетах «Абориген Камчатки» (г. Петропавловск-Камчатский) и «Народовластие» (п. Палана). Единственным пишущим по-алюторски журналистом является В. М. Нутаюлгн.
Literature
Literature
В 1993 г. в Петропавловске-Камчатском на алюторском языке издан единственный сборник оригинальных произведений алюторского писателя Кирилла Килпалина «Аня», включающий повесть-легенду «Аня», повесть «Первая охота», сказки «Спор рыб», «К земле предков», «Кала», «Здравствуй, солнце», «Полярный олень», «Белый рог», «Копьеборец Хуммавири».
Religion
Religion
Зафиксировано использование алюторского языка при переводе молитв с русского языка на родной в секте Полного Евангелия (с. Лесная Тигильского р-на).
Agriculture
Agriculture
Алюторский язык, возможно, спорадически используется в традиционной хозяйственной деятельности оседлых коряков: рыболовство, охота, собирательство.
Dynamics of language usage
Локальные группы южных оседлых коряков, говорящих на диалектах алюторского языка, – алюторцы, рекинниковцы, паланцы и карагинцы, – исконно жили в северной части полуострова Камчатка, как на западном, так и на восточном побережье.
Территориальное членение алюторского языка, сложившееся в течение нескольких веков, просуществовало до середины XX в. В период укрупнения колхозов, в 1950 – 1980‑е гг., когда многие мелкие поселки были закрыты, а их жители насильственно переселены в более крупные населенные пункты, ареал проживания носителей алюторского языка сузился, традиционный уклад их жизни нарушился.
Алюторцы проживали на восточном побережье северной части п-ва Камчатка, от залива Корфа до с. Тымлат: с. Олюторка, с. Култушное, с. Ветвей, пос. Тиличики, с. Вывенка, пос. Ильпырский, с. Анапка, с. Кичига, с. Тымлат. После закрытия большинства этих населенных пунктов (Олюторка, Култушное, Ветвей, Анапка, Кичига) их жители были расселены в пос. Тиличики, Оссора, Ильпырский, сс. Тымлат и Хаилино.
В настоящее время носители собственно алюторского диалекта проживают в нескольких населенных пунктах: пос. Тиличики, Ильпырский, Оссора, сс. Вывенка, Тымлат и Хаилино. Местом компактного проживания алюторцев является с. Вывенка, которого не коснулось укрупнение. В 2004 г. там проживало 211 коряков старше 18 лет (76% населения), в том числе старше 50 лет – 54 чел.
Рекинниковцы являются уроженцами части западного побережья Камчатки, относящейся в настоящее время к Карагинскому р-ну (сс. Рекинники, Подкагерная и Пусторецк). В лингвистической и этнографической литературе они отдельно никогда не рассматривались: их причисляли либо к алюторцам [Стебницкий 1938: 9], либо к паланцам [Вдовин 1973: 112–113]. Это единственная локальная группа, которая была полностью перемещена с исконной территории: все поселки рекинниковцев в период укрупнения были закрыты, их жителей переселили с западного побережья Камчатки на восточное, в с. Тымлат и в пос. Оссора, где они и проживают в наст. время. Местом их компактного проживания является с. Тымлат, где в 2005 г. из 550 жителей старше 18 лет насчитывалось 412 чел. коренной национальности (75% населения), в том числе старше 50 лет – 67 чел.; большую часть из них составляли рекинниковцы.
Паланцы исконно занимали часть западного побережья п-ва Камчатка на севере Тигильского р-на, до устья р. Воямполка (пос. Лесная, с. Кинкиль, пос. Палана, с. Кахтана, пос. Воямполка). Жители закрытых сел Кинкиль и Кахтана переселились в Палану, окружной центр Корякского авт. округа, или в с. Лесная. Местом современного компактного проживания носителей паланского диалекта является коренной корякский поселок Лесная, расположенный в северной части западного побережья п-ова Камчатка в нескольких километрах от устья р. Лесная. По данным комплексной фольклорно-этнографической экспедиции Института филологии СО РАН, в начале 2006 г. в с. Лесная проживал 301 чел. старше 18 лет, в том числе коряков – 249 чел. (86% населения), из них жителей старшего поколения (старше 50 лет) – 59 чел. Кроме того, носители паланского диалекта живут в окружном центре Корякского авт. округа пос. Палана.
Карагинцы традиционно проживали в населенных пунктах, расположенных южнее пос. Оссора (сс. Карага, Ивашка, Дранка, Ука, Хайлюля, Озерное), и на о-ве Карагинский. Карагинцев в литературе иногда называют также укинцами [Иохельсон 1997: 40]. Еще в 1970‑е гг., по свидетельству И.С. Вдовина [1973: 18], несколько семей карагинцев жило на о. Карагинском, в сс. Дранка и Ука. Жители сс. Дранка, Ука и Хайлюля были перевезены в с. Ивашка, но полностью ассимилированы русскоязычным населением. В настоящее время носители карагинского диалекта в основном сосредоточены в с. Карага, где проживают как потомки коренных жителей этого села, так и потомки переселенцев с о. Карагинский, который сейчас необитаем. Несколько семей карагинцев живет в с. Тымлат. Ситуация с этим диалектом является критической. В 2000 г. в с. Карага из 182 жителей коренной национальности старше 18 лет родным языком владели не более 10 человек.
Суммарную величину этнических групп, говорящих на диалектах алюторского языка, можно установить только приблизительно, т.к. во время переписей населения после 1926 г. они фиксировались как коряки. В 1930‑е гг. общее число южных оседлых коряков (алюторцы [включая рекинниковцев], паланцы и карагинцы) оценивалось в 2550–2800 чел. [Стебницкий 1937: 290], что составляло около 35% всех коряков. Если предположить, что соотношение этнических групп коряков осталось прежним, то в 1989 г. эта суммарная величина составила 3130, в 2002 г. – ок. 3060, а в 2010 г. – 2784 чел. Доля южных оседлых коряков в населении РФ с 1989 до 2010 г. не изменилась (0,02%), зато в связи с оттоком в течение 1990-х гг. некоренного населения из Корякского авт. округа доля южных оседлых коряков в населении КАО к началу XXI в. выросла почти в 2 раза (с 5,8 до 9,3%). В 2007 г. КАО был объединен с Камчатской обл. в составе Камчатского края. По отношению к общей численности населения Камчатского края в 2010 г. численность южных оседлых коряков составила всего 0,72%.
До 1990-х гг. оседлые коряки проживали в основном в сельской местности, на севере Камчатки. В 1990-е гг. на волне массовой миграции они по собственной инициативе стали переезжать в более крупные поселки и в столицу края, поскольку жизнь в маленьких северных селах превратилась в выживание без отопления, воды и медицинского обслуживания. Отток коренного населения с севера на юг Камчатского края происходил также в последние годы в связи с землетрясением в Олюторском р‑не весной 2006 г. Люди, жилье которые было разрушено стихией, получили сертификаты на получение квартир в столице края. Таким образом в Петропавловске-Камчатском и его городе-спутнике Елизово образовалась диаспора оседлых коряков, по примерным оценкам, в несколько десятков человек.
По экспертным оценкам в 1980-е гг. насчитывалось примерно 2000 говорящих на алюторском языке [Муравьева 1990: 30]. В начале XXI в. число носителей языка оценивалось в интервале от 100-200 [Кибрик, Кодзасов, Муравьева 2000: 9] до ок. 470 чел. [Нагаяма 2003: XIV]. Последняя по времени оценка дает 200-300 носителей алюторского языка всех диалектов и ок. 150 для северо-восточного диалекта [Nagyama 2008: 189]. Это, в основном, люди в возрасте старше 50 лет, составляющие около 10% этнической группы. Людей младше 40 лет, говорящих на языке, – единицы.
Согласно исследованию Ю. Нагаямы, количество носителей алюторского языка катастрофично, в 10 раз, уменьшилось с 1939 г. до настоящего времени, существенно сильнее, чем число носителей корякского языка, составляющих сейчас 30% от общей численности этноса [Nagayama 2008: 190]. Исследователь считает, что такое положение дел искусственно создано путем национально-языковой политики, проводимой в регионе. Конкретными причинами создавшейся ситуации являются изменение состава населения районов, населенных оседлыми коряками, в сторону значительного преобладания русскоязычного населения; укрупнение колхозов и ликвидация коренных сел, которая привела оседлых коряков к проживанию в полиэтничных населенных пунктах и возрастанию числа межнациональных браков; изменение образовательной политики в сторону уменьшения роли родного языка в преподавании [Ibid.: 191 ff.].
Language structure
Phonetics
Phonetics
Алюторский язык выделяется из других чукотско-корякских языков наличием фонологического противопоставления согласных р и т.
В северо-восточном диалекте подтвержден фонологический статус долгих гласных, выявлено 5 пар полных гласных, противопоставленных по долготе-краткости, и сверхкраткий (редуцированный) гласный [Кибрик, Кодзасов, Муравьева 2000: 177–181]. Чаще всего долгота гласных вторична и обусловлена монофтонгизацией дифтонгоидных сочетаний гласных с глайдами j, ɣ, w.
В северных диалектах гармония гласных отсутствует, в южных диалектах имеется гармония гласных по признаку подъема.
Инвентарь согласных в северо-восточном диалекте насчитывает 18 единиц. По месту образования согласные делятся на лабиальные, дентоальвеолярные, палатальные, велярные, увулярные, глоттальные и эпиглоттальные. По способу образования противопоставлены шумные и сонорные согласные. Шумные смычные – только глухие, фрикативные – только звонкие. В юго-восточном диалекте у фрикативных имеются глухие аллофоны. Фонематическое противопоставление по наличию-отсутствию палатализации представлено только в ряду дентоальвеолярных. В северо-восточном диалекте в ряду палатализованных, кроме назального и латерального, имеется свистящий с аллофоном в виде свистящей аффрикаты, в западных диалектах ему соответствует шипящая аффриката, в юго-западном диалекте в отдельных случаях – шипящий.
Структура слога – CV(C). Место ударения зависит от количества слогов в слове и от их ауслаута. Ударение не может ставиться на последний слог и на слог с редуцированным гласным в ауслауте. В двусложных словах ударение обычно стоит на первом слоге, в трехсложных словах и словах с бóльшим количеством слогов – на втором слоге. Если слог, обычно являющийся ударным, заканчивается на редуцированный, то в трехсложных словах ударение передвигается на первый слог. Если первый слог также заканчивается на редуцированный, словоформа является безударной. Некоторые служебные слова и корни существительных с открытым гласным на месте возможного ударения являются «словарно» безударными.
При построении словоформ наблюдается множество фонетических процессов: редупликация, усечение сегментов (анлаутного согласного и ауслаутного гласного корня, одного из гласных при зиянии), вставки сегментов (глоттального смычного согласного, сверхкраткого гласного), монофтонгизация дифтонгоидных сочетаний в конце слога, контактная ассимиляция согласных нескольких видов и некоторые другие.
Morphology
Morphology
Для алюторского языка характерна двусторонняя агглютинация: имеются словообразовательные и словоизменительные префиксальные и постфиксальные показатели. Выделяются следующие части речи: имя существительное, глагол, местоимение, прилагательное, наречие, числительное, служебные слова (союзы и частицы). Существительное обладает категориями падежа, числа, лица, локализации.
Алюторский язык – язык эргативного типа. Предположительно, эргативный механизм заимствован чукотско-корякскими языками от эскимосско-алеутских при языковых контактах [Fortescue 1997]. Самостоятельный эргатив имеется в парадигме личных местоимений. Для имен существительных в качестве эргатива используются формы инструменталиса (для большинства имен, 1-е склонение, связано с неопределенностью) или локатива (для собственных имен и названий ближайших старших родственников, 2-е склонение, связано с определенностью). В абсолютиве существительных в северных диалектах различается три числа (единственное, двойственное и множественное), в южных диалектах – два числа. В косвенных падежах во всех диалектах число, единственное и множественное, различается только у существительных 1‑го склонения.
Падежная система включает абсолютив, эргатив (только у личных местоимений), инструменталис (только у слов 1-го склонения), локатив, датив, пролатив, контактив, делибератив, комитатив (три разные формы), экватив. Некоторые исследователи выделяют как отдельные падежные формы также латив (иначе описывается как алломорф датива), негатив 1 и негатив 2 (отрицательные формы), концессив (уступительно-каузативная форма).
У существительных имеется квазиграмматическая категория локализации [Муравьева 1994]: система морфем со значениями локализации объекта относительно разных частей локума.
В предикативной функции существительные имеют показатели лица-числа. Основы существительных могут инкорпорироваться как глагольными, так и именными словоформами.
В системе алюторского глагола выделяются финитные и инфинитные формы (причастия и конвербы).
В алюторском языке отсутствует категория времени. Финитные глагольные формы строятся как комбинации граммем наклонения и аспекта. Оптатив противопоставлен всем другим наклонениям, так как выражается системой кумулятивных лично-числовых префиксов, в других наклонениях (индикатив, потенциалис и конъюнктив) персональность и модальность передаются отдельными префиксальными показателями. Аспектуальное противопоставление бинарно: перфектив-имперфектив.
У непереходного глагола имеется 3 лица и 3 числа (единственное, двойственное и множественное), всего 9 форм. Переходный глагол имеет две согласовательные позиции: для агенса (3 лица и 2 числа, ед. и мн.) и пациенса (3 лица и три числа), всего 42 формы, агенс и пациенс не могут быть кореференты. У трехактантных глаголов пациентивная позиция может использоваться для согласования с адресатом-темой.
Причастиями обычно называются атрибутивные формы, образованные от основ глаголов. Они имеют только одну согласовательную позицию, в которой выражается лицо-число субъекта действия у непереходных глаголов и пациенса у переходных. Имеются причастия настоящего и прошедшего времени. Некоторые лингвисты включают эти формы в класс предикативов наряду с разрядами прилагательных.
Конвербы образуются преимущественно присоединением непосредственно к глагольной основе постфиксов косвенных падежей, самостоятельно или в сочетании с дополнительными словообразовательными префиксами. Конвербы употребляются в качестве зависимых предикатов, лексических компонентов аналитических конструкций сказуемого, некоторые конвербы способны функционировать как предикаты простого предложения.
Алюторский язык имеет разветвленную систему аналитических конструкций сказуемого: отрицательные конструкции (несколько десятков), конструкции с вершинным аспектуальным, фазисным или каузативным глаголом, управляющим локативным конвербом, и конструкции с инструментальными конвербами в сочетании с финитной формой вспомогательного глагола.
Выделяются личные, притяжательные, вопросительные, указательные и возвратное местоимения. Личные местоимения имеют 3 лица и 3 числа. В парадигме личных местоимений имеется особая форма эргативного падежа, отличная от других косвенных падежей. Личные местоимения двойственного и множественного чисел в косвенных падежах имеют единую форму. При склонении личных местоимений во многих формах используются косвенные основы.
Притяжательные местоимения делятся на собственно посессивные и посессивно-относительные. Морфологически они совпадают с посессивными прилагательными, которые образуются от основ существительных. Как и другие прилагательные, посессивные прилагательные по падежам не изменяются, в косвенных падежах требуется инкорпорация, при этом посессивный показатель заменяется на показатель косвенной основы, восходящий к форме локатива.
В системе указательных местоимений различаются три степени удаленности предмета от говорящего. При субстантивации указательные местоимения склоняются, в атрибутивной функции в косвенных падежах инкорпорируются или примыкают к определяемому имени, сохраняя форму абсолютива.
Два вопросительных местоимения задействованы для выражения категории «человек – не-человек», поскольку местоимением ‘что?’ обозначаются как предметы, так и одушевленные существа, кроме людей. Такое же противопоставление характерно для заместительных местоименных корней, один из которых используется для замещения существительного, обозначающего человека, а другой, более универсальный, – для замещения корней всех классов слов при заполнении пауз хезитации.
По морфологическим характеристикам в алюторском языке выделяются качественные, относительные и притяжательные прилагательные. Некоторые лингвисты относят их к классу предикативов. Качественные прилагательные образуют исходный лексический класс, относительные и притяжательные производны от основ других классов слов. Прилагательные каждого класса имеют свои показатели, в предикативной функции оформляются личными постфиксами. Прилагательные в абсолютиве изменяются по числам (единственное и множественное), в косвенных падежах они преимущественно инкорпорируются в виде основы в словоформу вершинного имени.
Выделяется несколько разрядов наречий: качественные, места, времени, образа действия, уподобительные, собирательные, частотные, разделительные. Качественные наречия отличаются от качественных прилагательных только тем, что вместо лично-числовых постфиксов они замыкаются специальным адвербиализатором, представляют собой неизменяемую сирконстантную реализацию качественной основы.
В алюторском языке имеется богатая система адпозитивных наречий места, которые могут употребляться при глаголе, а также в составе именной группы, как в препозиции, так и в постпозиции по отношению к опорному имени. Наречия места могут совпадать с основой или включают показатели локальных падежей (локатива, датива, пролатива).
Многие наречия времени непроизводны. Метафорические временные значения имеются также у наречий места. Наречия образа действия чаще всего содержат показатель инструменталиса или датива.
Собирательные, частотные и разделительные наречия образуются от основ числительных. Числительные алюторского языка делятся на количественные и порядковые. Количественные числительные делятся на простые (от одного до пяти, десять, двадцать), сложные (от шести до девяти и круглые десятки, кроме двадцати) и составные (все остальные числительные). При образовании порядковых числительных к основе количественного числительного присоединяется специальный аффикс и показатель относительного прилагательного.
Syntax
Syntax
В алюторском языке имеется несколько исходных структурно-семантических моделей простого предложения и ряд морфосинтаксических механизмов, обеспечивающих взаимные связи между моделями: актантная деривация и залоговые преобразования с помощью антипассива и каузатива, лабильность глагольных лексем, инкорпорация. Глагольные лексемы алюторского языка по морфосинтаксическим свойствам делятся на непереходные, переходные и лабильные, которые могут выступать как переходные и как непереходные без каких-либо морфологических изменений в основе глагола. Непереходные глаголы имеют от нуля до двух обязательных валентностей, переходные – от одной до трех, лабильные – от нуля до трех валентностей.
Антипассивная трансформация применяется к двухвалентным или трехвалентным переходным глаголам. Двухвалентный переходный глагол при этом становится непереходным, синтаксический статус агентивного актанта повышается до субъекта непереходного глагола, а пациентивный актант понижается, становится необязательным, при наличии оформляется инструменталисом, дативом или локативом. Антипассив при трехвалентных предикатах не затрагивает переходность глагола и статус агентивного актанта, происходит перестановка между пациентивным актантом и косвенным актантом, выраженным локативом, инструменталисом или дативом. Антипассивные трансформации используются как для создания определенной коммуникативной перспективы предложения, поскольку абсолютив связан с топикальностью, так и для достижения кореферентности в полипредикативных конструкциях.
Каузативная трансформация применяется к одновалентным и двухвалентным непереходным и трехвалентным переходным глаголам. Чаще всего каузатив функционирует как повышающая актантная деривация, поскольку большинство непроизводных глагольных основ алюторского языка являются непереходными. При трехвалентных переходных предикатах каузатив работает сходно с антипассивом, но применяются они к разным лексемам.
Для алюторского языка характерна инкорпорация как особый вид синтаксической связи, при котором основа зависимого слова включается в словоформу главного слова. Имеется именная и глагольная инкорпорация. Инкорпорироваться могут основы разных частей речи. Основной функцией инкорпорации является понижение синтаксического ранга компонентов, находящихся вне фокуса внимания говорящего, чаще всего инкорпорируется нереферентная часть предикатной ремы [Муравьева 2004]. В отдельных случаях инкорпорация используется для создания правильной синтаксической структуры (инкорпорирование основ прилагательных, которые в алюторском языке не могут использоваться в косвенных падежах; инкорпорирование актантов для сохранения кореферентности между частями полипредикативных конструкций).
В алюторском языке свободный порядок слов, чаще всего SVO или VSO, атрибуты чаще находятся в препозиции к определяемому имени, допустим разрыв именной группы предикатом.
Имеется богатая система полипредикативных конструкций разных функциональных классов (сирконстантные (таксисные и каузальные), актантные и определительные). В каждом функциональном типе выделяются три структурных типа конструкций: синтетические, с зависимым предикатом в инфинитной форме, аналитические, с зависимым предикатом в финитной форме и аналитическим средством связи союзного типа, аналитико-синтетические, с инфинитной формой зависимого предиката и аналитическим средством связи.
Vocabulary
Vocabulary
Основы существительных и глаголов либо являются непроизводными, либо образуются от основ иных классов слов при помощи большого количества транспонирующих аффиксов. Непроизводные основы без частеречной принадлежности единичны. Внутрикатегориальное словообразование существительного и глагола также обеспечивается широким спектром аффиксальных средств, которые по своей стандартности и однозначности близки к формообразованию.
Словообразовательные показатели могут комбинироваться в пределах одной словоформы. Например, в глагольной словоформе возможно до трех разных акциональных постфиксов и двух префиксов. Помимо акциональных, имеются синтаксические словообразовательные средства (каузатив и антипассив), которые используются и как залоговые, и как показатели актантной деривации, поскольку могут изменять число валентностей или исходную диатезу в зависимости от того, к глаголу какого морфосинтаксического класса они присоединяются.
Образование прилагательных и наречий связано не с образованием основ, а с образованием форм этих классов слов.
Исследование языка
Первое упоминание об алюторцах относится, по-видимому, к XVII в., оно принадлежит В. Атласову. Самые ранние сведения о языке коряков, датируемые концом XVII – началом XVIII в. (материалы Н. Витзена, И. Страленберга, Г. Ф. Миллера и др.), были весьма отрывочны и несовершенны. Более ценные лингвистические данные были собраны в середине XVIII в. С. П. Крашенинниковым, который выделял среди коряков два народа (и, соответственно, два основных диалекта): оленных (кочующих) и сидячих (оседлых), и одновременно отмечал большое разнообразие говоров. Ограниченные данные по корякскому языку с диалектами, собранные в конце XVIII в. и XIX в., представлены в трудах П. С. Палласа, Л. Радлова, К. Дитмара и др.
Широкомасштабные исследования корякского и других чукотско-камчатских языков начались только в конце XIX в. – начале XX в. с работ известного этнографа, лингвиста и писателя В. Г. Богораза, а также его соратника В. И. Йохельсона, который специально занимался именно корякским языком.
В XX в. детальным исследованием разных аспектов корякского языка (как чавчувенского, так и других диалектов) занималась А. Н. Жукова, ей принадлежит большинство работ в этой области. В 1968 г. А. Н. Жукова опубликовала первое описание фонетики и грамматики алюторского языка (базирующееся отчасти на материалах И. С. Вдовина), а затем, в 1980 г. – и подробное описание паланского диалекта.
В 70-ые годы собственно алюторский диалект стал предметом специального исследования экспедиций Московского государственного университета, их участниками был опубликован ряд статей по разным аспектам фонетики и грамматики, среди них работы А. Е. Кибрика, С. В. Кодзасова, И. А. Мельчука, И. А. Муравьевой и др. В 2000 г. О. А. Мудраком был опубликован этимологический словарь чукотско-камчатских языков, с использованием алюторских и паланских данных.
Большой интерес к алюторскому языку проявляют и зарубежные специалисты, особенно японские лингвисты, которые в последние годы опубликовали ряд работ, причем некоторые на русском языке (М. Куребито, Ю. Нагаяма и др.).
В настоящее время из диалектов алюторского языка наиболее изучен собственно алюторский: опубликованы исследование А. А. Мальцевой о глагольной морфологии, описание алюторского языка и фольклорные тексты в монографии А. Е. Кибрика, С. В. Кодзасова, И. А. Муравьевой (эта книга вышла также и в английском переводе), грамматический очерк Ю. Нагаямы. Имеется также достаточно подробное описание паланского диалекта в монографии А. Н. Жуковой. Карагинский диалект представлен в разрозненных изданиях. Об укинском диалекте известно очень мало.
Language experts
Research centres
Core references
Dictionaries
Алюторско-русский словарь как отдельное издание отсутствует.
Имеются два гнездовых словаря северовосточного диалекта, включенные в качестве разделов в монографии «Язык и фольклор алюторцев» [Кибрик, Кодзасов, Муравьева 2000: 290–445] и «Очерк грамматики алюторского языка» [Нагаяма 2003: 245–312].
Словарь юго-западного диалекта включен в монографию «Язык паланских коряков» [Жукова 1980: 242–283], там же имеются тематические паланско-чавчувенский и паланско-алюторский словари [Там же: 199–242].
Алюторская лексика включена также в этимологические словари чукотско-камчатских языков [Мудрак О. А. 2000; Fortescue 2005] и сопоставительные словари: северо-восточный диалект представлен в «Сравнительном базовом словаре языков чукотско-камчатской языковой семьи: 1» (Comparative Basic Vocabulary of the Chukchee-Kamchatkan Language Family: 1) [Куребито Т., Куребито М., Нагаяма Ю., Оно Ч., Язу М., Киото 2001].
Три диалекта (северо восточный, юго-западный и юго-восточный диалекты) – в «Базовом тематическом словаре корякско-чукотских языков» (A Basic Topic Dictionary of the Koryak-Chukchi Languages) [Жукова А. Н., Куребито Т., Токио 2004].
Работы по этнологии
Вдовин И.С. Очерки этнической истории коряков. Л., 1973.
Иохельсон В.И. Коряки. СПб., 1997.
Кибрик А.Е., Кодзасов С.В., Муравьева И.А. Язык и фольклор алюторцев. М., 2000.
Grammatical descriptions: grammars, sketches
Нагаяма Ю. Очерк грамматики алюторского языка. Киото, 2003.
Володин А.П. Чукотско-камчатские языки // Языки мира. Палеоазиатские языки. М.: Индрик, 1997. С. 12–22.
Жукова А.Н. Алюторский язык // Языки народов СССР. Т. 5. Л., 1968. С. 294–309.
Жукова А.Н. Корякский язык // Языки мира. Палеоазиатские языки. М.: Индрик, 1997. С. 39–53.
Жукова А.Н. Язык паланских коряков. Л., 1980.
Муравьева И.А. Алюторский язык // Красная книга языков Российской Федерации. М., 1990.
Стебницкий С.Н. Алюторский диалект нымыланского (корякского) языка // Советский Север. Л., 1938. Сб. 1. С. 65–102.
Selected papers on grammatical issues
Муравьева И.А. Локативные серии: словоизменение или словообразование // Известия РАН. Серия литературы и языка. Т. 53. № 3. 1994. С. 39–43.
Муравьева И.А. Сопоставительное исследование морфонологии чукотского, корякского и алюторского языков: дис. канд. филол. наук. М., 1980.
Муравьева И.А. Типология инкорпорации.: дис. докт. филол. наук. М., 2004. 62 с.
Мальцева А.А. Морфология глагола в алюторском языке. Новосибирск, 1998.
Скорик П.Я. К вопросу о сравнительном изучении чукотско-камчатских языков // Изв. АН СССР. Отд. лит. и яз. 1958. Т. 17. Вып. 6. С. 534–546.
Стебницкий С.Н. Основные фонетические различия диалектов нымыланского (корякского) языка // Сборник памяти В.Г. Богораза. Л.: Издательство Академии наук СССР, 1937. С. 285–306.
Fortescue M. Comparative Chukotko-Kamchatkan Dictionary. Berlin: Mouton de Gruyter, 2005.
Fortesque M. Eskimo Influence on the Formation of the Chukotkan Ergative Clause // Studies in Language. 21: 2. 1997. P. 369–409.
Nagayama Yu. Factors for Language Decline in the Russian Far East: A Case of the Alutor in Kamchatka // Acta Slavica Iaponica. Issue 25. 2008. P. 187–202.
Resources
Corpora and text collections
Other electronic resources
Data for this page kindly provided by
Данные приведены по энциклопедии «Язык и общество» (2016 г. изд.) с использованием данных с сайта Языки народов Сибири, находящиеся под угрозой исчезновения.