Удмуртский язык

Dynamics of language usage

На настоящий момент из 552299 удмуртов 98,9% владеют русским языком и лишь 54,2% – удмуртским (согласно переписи населения 2010 г.). Большинство удмуртоговорящих проживает в сельской местности (69%). Среди них 9% детей до 14 лет и 16% населения старше 66 лет.

Ситуацию с удмуртским языком на протяжении XX в. в целом можно охарактеризовать как постепенное уменьшение сфер употребления удмуртского языка и переход основной массы удмуртоговорящих на русский язык. Данный процесс является результатом нескольких факторов, в частности, урбанизации и индустриализации, политики СССР в отношении республиканского образования, а также потери традиционной религии удмуртов.

К началу XX в. удмуртское население было рассеяно на полиэтничной территории, заселенной русскими, татарами, башкирами, марийцами. Традиционные занятия удмуртов – земледелие, скотоводство, ремёсла (рубка леса, изготовление тканей, вязание, вышивка). Как в быту, так и в ходе традиционных занятий, в основном, используется родной язык. В целях интеграции удмуртов в Российское государство и христианизации населения первые школы ставят задачу изучения русского языка, а родной язык используется в качестве инструмента преподавания. На рубеже веков разворачивается деятельность первых педагогов, ученых и литераторов, и формируется литературный язык.

После революции в связи с задачей просвещения малочисленных народов и вовлечения их в социалистическую идеологию активно создаются школы, где преподавание по возможности ведется на удмуртском языке; русский язык является предметом изучения.

В 1920 г. была создана Вотская автономная область, которая включала значительное количество русских населенных пунктов и в которую, в свою очередь, не было включено около четверти территорий проживания удмуртов (по данным переписи 1926 г., в ВАО проживает 78,7% процентов всех удмуртов и 91,7% бесермян; значительное количество удмуртов в Вятской губернии, Татарской и Башкирской АССР, в Марийской автономной области, Уральской области и в Сибирском крае). В 1920-е гг. активно идет процесс национального строительства и создания литературы на удмуртском языке. Издаются учебники и словари для удмуртской школы; идет процесс обучения удмуртских учителей. Параллельно с расширением числа национальных школ открываются педагогические техникумы и срочные курсы для преподавателей. Результатом активной работы явилось повышение грамотности удмуртов и освоение русского языка: к концу 1920-х гг. грамотность удмуртов составляет уже более 25%, начальным образованием охвачено более половины детей 8–11 лет.

Введение обязательного начального образования в 1930/1931 учебном году способствует повышению грамотности и владения русским языком; параллельно ученики осваивают удмуртский литературный язык и письменность. Однако в 1930-е гг. разворачиваются судебные процессы над «буржуазными националистами» (дело «СОФИН»). Арестованы и репрессированы ведущие ученые и литераторы, создавшие удмуртский литературный язык и способствовавшие развитию образования в Удмуртии; изъято из школьных программ около 80% школьных учебников, методических разработок и произведений художественной литературы. Одновременно в ходе процессов индустриализации и урбанизации в 1930-е гг. происходит переориентация школ на преподавание в старших классах на русском языке [Васильева 2006].

В годы Великой Отечественной войны сокращается число преподавателей в школах и педучилищах; в результате многие национальные школы переходят на русский язык или сливаются с русскими школами. К 1950 г. в Удмуртии не остается не одной удмуртской средней школы. Оценка работы школ показывает низкое качество образования в удмуртских школах; причину многие видят в плохом знании русского языка. В 1958 г. на республиканском совещании принимается решение о переходе всех школ на русский язык. Постепенно родной язык в качестве инструмента преподавания вытесняется не только из средней, но и из начальной школы. В 1960-е гг. принимается решение о приоритетном обучении иностранным языкам; увеличение часов иностранного языка происходит за счет уменьшения количества часов родного языка [Васильева 2006; Васильева, Воронцов 2015].

Индустриализация и внедрение новых технологий в XX в. приводит к развитию новых сфер деятельности, где в основном используется русский язык. В административной, законодательной и судебной сферах также преобладает русский язык. В соответствии с этим, городское население, в основном, использует русский язык. Постепенно складывается отношение к удмуртскому языку как к «деревенскому», не престижному, «ненужному» в жизни и работе.

В 1990-е гг. происходит переоценка ценностей и приоритетов, в том числе в сфере малых языков. Закон «Об образовании» 1992 г. гарантирует гражданам РФ получение образования на родном языке; для этого вводятся региональные стандарты образовательных программ. Активно создаются общественные организации удмуртов (например, Удмурт кенеш ‘удмуртский совет’), появляются энтузиасты и активисты, ратующие за сохранение родного языка и культуры. Открываются новые школы, в которые преподается удмуртский язык, увеличивается контингент учащихся, изучающих удмуртский. В городах растет интерес к родному языку. Появление Интернета, мобильных приложений и социальных сетей в 1990-е и 2000-е гг. также способствует укреплению позиций удмуртского языка. Удмуртские энтузиасты создают форумы, сайты, группы в социальных сетях, выкладывают в Интернет удмуртские песни, книги и видео, проводят онлайн-мероприятия. Появляется несколько радиопрограмм и передач, фильмы на удмуртском языке, «Тень Алангасара», «Узы-боры» (‘земляника и клубника’) и «Пузкар» (‘гнездо’).

Однако одновременно с этим в сельской местности, где более высок процент удмуртоговорящих, происходит упадок: разоряются крупные и мелкие хозяйства, молодежь сталкивается с недостатком рабочих мест. В 2000-е гг. нехватка рабочих мест заставляет молодые семьи с детьми переезжать в города, где они оказываются в русскоязычной языковой среде. В сельских школах остается мало учеников, многие классы остаются неукомплектованными, что приводит к закрытию школ. Соответственно, происходит сокращение числа национальных школ и учащихся, изучающих удмуртский, практически вдвое. Языковые энтузиасты и активисты сталкиваются с недостатком финансирования.

В результате, на настоящий момент продолжается сокращение числа людей, осознающих свою принадлежность к удмуртской национальности, а также сокращение числа удмуртоговорящих (по данным «Социально-демографический портрет России: по итогам всероссийской переписи населения 2010 года. М.: ИИЦ Статистика России, 2012»).

Динамику изменения количества удмуртов можно проследить в следующей таблице, сделанной по данным переписей:

По тем же данным, медианный возраст удмуртов на 2010 г. – 44,2 г., что представляет повышение на 4,2 г. по сравнению с предыдущей переписью (для сравнения, в среднем по РФ медианный возраст 38,0 лет; у даргинцев он составляет 26,9 лет). Это говорит об снижении рождаемости или об уменьшении числа молодых людей, осознающих свою принадлежность к удмуртской нации.

В 2010 г. только 54,2% удмуртов указали владение удмуртским языком. По большей части, это сельские жители (69%); в городах преобладает русский язык. Национальный состав Удмуртской Республики в сельской местности и в городах также несбалансирован: согласно [Торохова 2012], 55% удмуртов живет в сельской местности, в то время как большинство татар и русских (более 80%) проживает в городах.

Удмуртский язык в образовании. Уже после 1960-х гг. удмуртский язык не используется как инструмент образования в школе, а является предметом изучения, наряду с удмуртской литературой. Филологические факультеты и педагогические вузы проводят лекции и семинары на литературном удмуртском языке, а также публикуют учебные пособия.

Согласно [Воронцов, Черниенко 2017], в 2000/2001 учебном году удмуртский язык и литературу изучало 31459 школьника в 415 школах. В 2010 году удмуртский язык преподавался в 328 школах [Булатова 2010], в 2015–16 учебном гг. это число снизилось до 269. Из них только 10 школ находились в городах. Число изучающих удмуртский язык и литературу в эти годы составило 18365 [Воронцов, Черниенко 2017]. На этот момент, исходя из данных опроса [Власова 2015], лишь 34,4% жителей Удмуртии высказываются за обязательное преподавание удмуртского языка. После введения Закона об изучении родных языков 2018 г. (О внесении изменений в Федеральный закон «Об образовании в Российской Федерации» 29.12.2012), который оставляет выбор между основной сеткой расписания и факультативом за родителями, многие классы отказались от преподавания удмуртского языка. По данным Министерства просвещения РФ (Открытые данные, https://opendata.edu.gov.ru/ от 08.02.2019), в 2019 г. число обучающихся по программе родного языка в Удмуртии составило 18904 учащихся. Общее количество учащихся (Открытые данные от 06.02.2020) составляет 182 908. Если сопоставить эти цифры (предположив, что количество учеников 2019 г. и 2020 г. вряд ли сильно различается), можно сделать вывод о том, что в настоящий момент из всех школьников Удмуртской Республики лишь около 10% учат удмуртский язык. Как и ранее, подавляющее большинство таких школьников (почти 92%) проживает в сельской местности (17368). Заметим, что общее количество населения в сельской местности несущественно больше, чем в городах (306009, т.е. 55%). Это свидетельствует о том, что городское население в целом практически не выбирает удмуртский язык в школе; центрами сохранения языка остаются, как и на протяжении всего XX в., сельские поселения.

На преподавание языка оказывает влияние фактор компактности проживания. Если в населенном пункте проживают, в основном, удмурты, то и представители других национальностей соглашаются с необходимостью изучения удмуртского языка. Если же удмуртов сравнительно мало, то в среднем родители предпочитают отказаться от обучения удмуртскому.

В последние 20 лет силами энтузиастов создаются билингвальные курсы или экспериментальные классы с преподаванием на удмуртском языке. Однако такие проекты остаются индивидуальной инициативой. Различные мониторинги и опросы мнения родителей, детей и учителей удмуртского языка показывают, что в целом за билингвальное образование высказывается меньше половины респондентов (см. опрос родителей и учеников 31 общеобразовательной  школы 12 районов Удмуртской Республики  в [Ураськина, Бусыгина 2015]; авторы анализируют и русскоязычные, и удмуртоязычные, и смешанные регионы; и городские, и сельские школы).

Учителя, в отличие от родителей и школьников, высказываются более однозначно против билингвального обучения (лишь 11,5% однозначно за). Мотивация такой позиции состоит в отсутствии билингвальных учебников и методик, а также в нехватке квалифицированных кадров [Ураськина 2019]. Следует также помнить об объемах отчетности в современных школах.

Даже если говорить только о преподавании удмуртского языка, многим школам не хватает ресурсов. В результате, в некоторых школах в одной группе учатся и дети, говорящие по-удмуртски, и дети, не знающие удмуртского, что сильно снижает качество преподавания. Далеко не все школы могут позволить себе разделить детей на группы в зависимости от владения удмуртским как родным, т.к. для этого необходимы соответствующие педагогические кадры и методическое материалы.

В вузах преподавание на удмуртском языке ведется на филологических факультетах и отделениях. В области гуманитарных наук, в особенности, филологических специальностей, делаются доклады и выходят научные работы на удмуртском. Другие специальности, в основном, используют в научном общении русский язык.

Владение языком городским и сельским населением Удмуртской Республики. На использование языка в целом оказывает сильное влияние неоднородность национального состава Удмуртской Республики. По данным переписи 2010 г., удмурты составляют лишь 28% населения; русских в республике 62,2%, татар – 6,7%, представителей других национальностей – 3,1%. При этом русские и татары расселены по большей части в крупных городах (более 80% русских в республике проживает в городах согласно [Торохова 2012]). Соответственно, городское население в сферах повседневного общения – на улицах, в магазинах, в сфере услуг – по умолчанию использует русский язык. Несмотря на повышение формальных показателей использования языка (перевод географических названий в некоторых районах, удмуртские названия в магазинах и таблички на административных учреждениях), в городах чаще можно услышать русскую речь, чем удмуртскую.

В сельской местности использование удмуртского языка выше, чем в городах – например, по данным опроса [Ураськина, Бусыгина 2015], который включает и городских, и сельских жителей, примерно половина респондентов говорит дома только по-русски. Опрос [Власова 2016], сделанный в сельской местности, дает иные цифры: только 23% респондентов ограничивается в быту русским языком. Согласно исследованию [Salánki 2015], сельские жители осознанно переходят на русский язык при поездках в город, в райцентр или в русскоязычные сельские поселения. Характерно, что даже те, кто использует удмуртский язык в повседневном общении, по большей части читают по-русски [Shirobokova 2011: 102–105; Salánki 2007: 117–118].

В целом, удмуртский язык используется в быту, в земледельческих и скотоводческих хозяйствах, а также работниками учреждений культуры и теми работниками образования, которые специализируются на удмуртском языке (см. [Шабаев, Денисенко, Шилов 2009; Shirobokova 2011: 127–129; Salánki 2007: 110]; а также [Коротич, Мандрикова 2017] относительно малых языков РФ в целом). Русский язык является основным инструментам в законодательной, судебной, административной и промышленной сферах [Торохова 2012].

Отношение удмуртов к родному языку. В переписи 2010 г. на вопрос о том, какой язык является для них родным, удмуртский выбрало больше половины респондентов (больше, чем число владеющих удмуртским языком). Этот показатель существенно ниже, чем в 1960-е гг.; на протяжении второй половины XX в. доля удмуртов, признающих родным удмуртский язык, уменьшается с каждым десятилетием:

Такое снижение, по-видимому, связано не только с утерей родного языка, но и с изменением самооценки и осознания себя его носителем.

Жители Удмуртии, владеющие удмуртским языком, по-разному оценивают языковую ситуацию. Для многих приоритетом является ценность языка при устройстве на работу; поскольку имеющиеся рабочие места, по большей части, локализованы в городах и требуют знания русского языка, то родители считают более важным обучение ребенка русскому языку.

На создавшееся положение в значительной степени повлияла урбанизация и переселение молодых семей с детьми из сельской местности в города. Поскольку начиная с 1990-х гг. в сельской местности стремительно сократилось число рабочих мест, многие семьи вынуждены были искать работу в городах. В свете этого, они попадали в чуждую языковую среду (другие локальные разновидности удмуртского языка или, чаще всего, русский язык), теряя связь со своим диалектом. Следствием этого является переход многих на русский язык. Довольно часто складывается ситуация, что дети, которые растут в городе и приезжают в сельскую местность только на выходные и на каникулы, усваивают удмуртский язык «пассивно». В городе они общаются со сверстниками на русском языке, а в селе стесняются говорить на удмуртском с родными, т.к. не владеют им в достаточной степени.

Мониторинги и опросы родителей школьников показывают, что многие родители, хотя и высказывают желание, чтобы их дети учили удмуртский язык, дома говорят между собой и с детьми только по-русски (приблизительно половина опрошенных, 201 семья из 406, согласно [Ураськина, Бусыгина 2015; Ураськина 2019]). Согласно [Власова 2015], 41,7% респондентов считают, что обучение удмуртскому языку должно быть факультативным; 13% считают, что обучение нужно проводить только в населенных пунктах, где большинство говорит по-удмуртски; лишь 34,4% высказываются за обязательное преподавание удмуртского языка. Что касается билингвальной формы обучения, на опрос экспертов (участвовали преподавали вузов и учителя, а также участники общественных движений) о преподавании на родном языке, проведенном в [Воронцов, Черниенко 2017], 45% опрошенных отвечают, что в Удмуртии не найдется достаточно количества родителей, заинтересованных в такой форме обучения (39% затрудняются с ответом); положительную оценкку дают лишь 16%. Даже те родители, которые заинтересованы в преподавании удмуртского, считают, что достаточно трех-пяти уроков в школе, чтобы выучить родной язык, а при этом русский и, например, английский нужно учить долго и серьезно, и лучше всего начинать в семье. Результатом такого отношения является отсутствие базового знания удмуртского еще в раннем детстве. Немаловажным фактором является необходимость сдачи ЕГЭ по русскому языку: мотивация родителей, которые не выбирают родной язык как обязательный курс, в том, что они стремятся увеличить количество часов русского языка в сетке расписания (за счет часов удмуртского языка), для того чтобы их дети хорошо сдали ЕГЭ, поступили в колледж или вуз и нашли хорошую работу (см. [Коротич, Мандрикова 2017] относительно малых языков РФ в целом).

В результате, в последние десятилетия отмечается снижение использования удмуртского языка даже в речи тех носителей, которые хорошо им владеют. По данным [Salánki 2007], среди носителей старше 60 лет более 50% используют в своей речи только удмуртский язык и лишь около 20% только русский (остальные употребляют оба языка), в то время как среди носителей до 30 лет менее 20% используют только удмуртский и почти 50% – только русский.

Тем не менее, в целом среди всех поколений сохраняется отношение к родному языку как более «красивому» согласно опросу [Salánki 2015]; это тот язык, который они бы выбрали для разговора о любви, о земле, о природе, о животных и о традиционных сельских занятиях. На удмуртском языке песни «звучат лучше», чем на русском. Русский язык, по мнению большинства опрошенных, напротив, больше подходит для разговора о политике, о работе, а также для официальных документов [Salánki 2015].

Ситуация с удмуртским языком неодинакова в различных регионах и крайне неоднородна даже в соседних населенных пунктах в составе Удмуртской Республики. Есть полностью русскоязычные города и села, есть населенные пункты со смешанным языковым составом и удмуртоязычные села. В целом, однако, можно сказать, что хорошее сохранение языка и передача его младшему поколению более характерны для сельской местности. Ситуация иная в больших городах – Ижевск, Воткинск, Сарапул, где 70% составляют русские [Торохова 2012], а удмуртов менее 17% (см. http://www.minnac.ru/minnac/info/udmurty.html).

Ниже сравнивается ситуация в нескольких удмуртоязычных селах и анализируется динамика изменения языковой ситуации за последние 15–20 лет, исходя из личных впечатлений и воспоминаний их жителей.

Деревня Нижнее Кечёво расположена недалеко от Ижевска. В деревне большинство составляют удмурты, язык которых относится к срединным говорам. Удмуртский язык можно часто услышать на улице, в магазине и в транспорте; дети и молодежь, в основном, знают удмуртский и говорят по-удмуртски в семье. Однако между собой они довольно часто говорят по-русски.

Детский сад работает на двух языках, и воспитатели стараются говорить на том же языке, что и ребенок. Школьники ходят в школу в д. Среднее Кечёво, где находится две школы, общеобразовательная и коррекционная. В общеобразовательной школе преподается удмуртский; между собой дети общаются и на удмуртском, и на русском. Таким образом, ситуация в целом благоприятна для сохранения родного языка.

Основные занятия в деревне – работа в огороде, скотоводство и земледелие. Рабочих мест очень мало, и в основном, молодые люди вынуждены искать работу в Ижевске; отдельные рабочие места есть в райцентре. Соответственно, на работе они говорят по-русски. Поскольку до Ижевска меньше часа езды на машине, жителям села не приходится переезжать в город в поисках работы. Это, с одной стороны, создает благоприятную ситуацию – молодые люди остаются в селе и продолжают говорить в семье по-удмуртски. Однако, с другой стороны, в свой рабочий день они говорят преимущественно по-русски, что приводит к интерференции и проникновению русских конструкций в их удмуртскую речь.

В целом, можно сказать, что ситуация в Нижнем Кечёве способствует сохранению удмуртского языка.

В деревне Якшур Якшур-Бодьинского района динамика языковой ситуации следующая. По словам местных жителей, 20 лет назад в деревне в основном говорили по-удмуртски. Дети из русскоязычных семей выучивали удмуртский в детском саду и в играх со сверстниками, причем выучивали на хорошем разговорном уровне. Удмурты в среднем говорили по-русски с сильным акцентом. На улицах чаще всего звучал удмуртский. Сейчас русская речь ближе к городской русской речи; на улицах можно услышать и удмуртский, и русский. Дети и молодые люди говорят между собой по-удмуртски примерно в половине случаев; люди старше 40 лет, в основном, используют преимущественно удмуртский язык.

В деревне есть детский сад, а школьники ходят в село Якшур-Бодья, где находятся две школы, обычная школа и национальная. Удмуртский класс есть один, и только в национальной школе. Соответственно, на удмуртском говорят по большей части те дети, которые выучили его в семье или в детском саду.

В Якшуре мало рабочих мест – колхоз закрылся 15 лет назад, а в детском саду и в магазине вакансии появляются редко. В результате, как в Нижнем Кечёво, многие ездят на работу в с. Якшур-Бодья. Такая ситуация более благоприятна для сохранения языка, чем в Нижнем Кечёво, т.к. в селе больше удмуртоговорящих, чем в Ижевске.

Теперь рассмотрим языковую ситуацию в д. Шамардан Юкаменского района. В деревне проживают бесермяне, говорящие на бесермянском наречии удмуртского языка, а также некоторое количество удмуртов и русских. 20 лет назад молодежь и дети говорили и по-русски, и по-бесермянски (не только со старшими, но и между собой); работала школа, скотоводческая ферма, клуб, магазин и почта. Однако скотоводческое хозяйство разорилось, и молодые семьи стали уезжать в город. К 2010-ым гг. в школе осталось меньше 10 детей, и школа закрылась. Сейчас в деревне почти нет детей; из тех, кто приезжает на выходные и на каникулы, многие понимают родной язык, но не говорят. Среди молодых людей до 25–30 лет некоторые говорят на бесермянском, но они в основном используют родной язык в семье, при общении со старшими родственниками. Рабочих мест в деревне очень мало – обычно это ферма, клуб, кочегарка, магазин, медпункт (бюджетные рабочие места); в основном, их занимают люди среднего возраста, а люди до 40 лет находят работу в городе и уезжают.

В последние годы во многих деревнях отремонтировали и отстроили клубы, где стараются возрождать местные традиции, обряды и праздники. На таких мероприятиях обычно готовят традиционные удмуртские блюда, поют песни, играют в традиционные игры, администрация выступает с речью на удмуртском языке. Обычно у клубов есть страницы на сайте Вконтакте, где выкладываются видео с таких мероприятий. В целом, они стимулируют национальную идентичность народа и повышают его интерес к родному языку. Молодежь выкладывает видео с праздников в Интернете и обсуждает их на удмуртском языке. Однако довольно часто языковая активность на таких праздниках не идет дальше и не меняет каждодневного языкового употребления.

Что касается удмуртского Интернета, здесь динамика употребления языка скорее положительная. В настоящее время, сравнение объема удмуртоязычных комментариев на сайте Вконтакте показывает, что удмуртский язык лидирует среди других финно-угорских языков РФ (более того, среди малых языков РФ в целом) по количеству групп и пользователей [Архангельский 2019]. В отличие от разговорного удмуртского, который, как уже говорилось выше, в значительной степени сохраняется в сельской местности, «электронный» удмуртский (язык соцсетей и блогов в Интернете), наоборот, процветает в городах и крупных населенных пунктах, где хорошо работает Интернет (см. обзор ресурсов в [Pischlöger 2014]). Важно также, что данный регистр не требует полного соблюдения литературной нормы и дает полную свободу в выборе диалектных и разговорных средств выражения (см. [Архангельский 2019] о переключении между удмуртским и русским языком). В силу этого, а также в силу анонимности, в Интернете также активно пишут пользователи, которые стесняются говорить на нем при личной встрече. Таким образом, социальные сети, блоги и чаты могут стать важным стимулом для употребления языка молодежью [Пишлёгер 2013; Pischlöger 2014; Федина 2016]. Согласно [Федина 2016], изо всех финно-угорских языков, удмуртские СМИ наиболее широко представлены в Интернете и занимают лидирующее положение по доступности и удобству поиска.

Заключение. Таким образом, языковая ситуация в Удмуртии следующая: в больших городах, в основном, используется русский язык. Удмуртский сохраняется в сельской местности, однако благоприятная среда для сохранения языка создается только в тех населенных пунктах, где достаточно рабочих мест (райцентры, большие села) или недалеко от больших городов. Это позволяет населению работать, не переезжая в большой город насовсем и сохраняя постоянный контакт с языковой средой. Сельские занятия – огородничество, скотоводство – не позволяют прокормить семью с детьми. Если же в сельском поселении мало рабочих мест (обычно это почта, магазин, кочегарка, клуб), то их обычно занимают люди старшего поколения, а молодые уезжают в города, где они и их дети говорят преимущественно по-русски. (См. тж. [Salánki 2015; Кондрашкина 2016].)

Иначе обстоит дело с удмуртским языков за пределами Удмуртии. Многие отмечают, что в целом финно-угорские языки более сохранны в Татарстане и Башкортостане, чем в титульном регионе [Шеда-Зорина 2007; Садиков 2016]. В частности, по данным переписи 2002 г. более 80% удмуртов Татарстана, Башкортостана и Марий Эл считают удмуртский язык родным (в Удмуртии этот показатель составляет 75,7% по данным переписи 1989 г. и 62,2% в 2010 г.). Многие поселения удмуртов в Башкортостане создавались населением, которое хотело избежать перехода в православие. Соответственно, они были изначально сильно мотивированы в пользу сохранения родного языка и культуры [Садиков 2016]. Такое отношение к родному языку у многих осталось и сейчас. Сохранению языка способствует также локализованность удмуртоязычного населения: в отличии от Удмуртии, где удмуртоязычные поселения чередуются с русскоязычными, в Башкортостане удмурты проживают компактно. Однако даже в смешанных селениях удмуртский язык довольно часто сохраняется; при этом многие жители таких селений могут владеть и татарским языком [Попова 2010]. Показательно, что в отличие от количества удмуртов в Удмуртии, число удмуртов в Башкортостане практически не меняется на протяжении более чем 100 лет (22500 согласно переписи 1897 г., 21477 согласно переписи 2010 г.), что говорит о сохранности удмуртской диаспоры. Процент школьников, который изучают удмуртский язык в классе, в Башкортостане также выше, нежели в Удмуртии, например, в 2010 он составил 63,3%, согласно [Сафин и др. 2020] (для Удмуртии этот показатель в 2020 г. составляет около 10%, см. выше).

Например, носители татышлинского говора удмуртского языка локализованы в Татышлинском районе Башкортостана (а также в двух деревнях Балтачевского района), райцентр – село Верхние Татышлы. Жители района занимаются сельским хозяйством, язык используется в семье и на работе. В сельской местности хватает рабочих мест, и молодежь в основном говорит по-удмуртски. Дети тоже по большей части говорят по-удмуртски. Более того, старшее поколение не всегда хорошо владеет русским языком. В деревне Старый Кызыл-Яр в школе преподается удмуртский и башкирский. Кроме удмуртского и русского, многие владеют башкирским, а также татарским языком. Удмурты, которые пользуются социальными сетями и блогами, активно пишут на удмуртском языке. В селе в значительной степени сохраняются удмуртские традиции и культура (В. А. Иванов, л.с.). Свободное владение удмуртским, татарским и русским языком наблюдается также в д. Кизганбашево Башкортостана. Здесь удмурты сохраняют традиционную религию, костюм и обряды [Попова 2010].

Однако есть, наоборот, населенные пункты, где удмурты переходят на татарский язык, теряют свою национальную идентичность, этническую религию и семейно-бытовые обряды – например, д. Гарибашево в Башкортостане [Попова 2010]. Переход на татарский зафиксирован также в д. Князь-Елга, несмотря на сохранение удмуртами национальной идентичности [Попова 2009]. Для д. Максимово, где совместно проживают удмурты и татары, характерен билингвизм, однако, по данным [Попова 2009], в последнее время татарский стал использоваться чаще в процессе межэтнического общения. В д. Асавтамак татарский является языком межэтнического общения на всех уровнях, и даже между собой удмурты довольно часто используют татарский язык [Попова 2009].