Алеутский грамматический очерк

Словоизменение и словообразование устроены по суффиксальной модели. Словоформа представляет из себя сочетание корня и нескольких суффиксов: 9 (именная словоформа), 29 (глагольная). 

Суффиксация ‒ единственный способ словообразования и словоизменения. Отсутствуют любые другие модели, в т.ч. редупликация с морфологическим значением, основосложение. Присущая соседним языковым семьям Аляски инкорпорация также не функцинирует в алеутской грамматической системе.

К изменяемым частям речи относятся имя, местоимение, глагол, послелог, числительное. Прилагательные отсутствуют вовсе, их функции исполняют глаголы и имена с соответствующей семантикой, в обоих случаях основа способна образовывать все необходимые словоформы, что отличает алеутские глаголы с адъективной семантикой от глагольных прилагательных в некоторых других семьях Северо-Восточной Азии: юкагирской, нивхской, айнской, кореанической, японической.
Отсутствуют и наречия, адвербиальные функции также выполняют имена и глаголы.

В именной морфологии отсутствует деление на склонения или классы (в т.ч. грамматический род), в то же время в глагольном словоизменении наблюдается деление на спряжения, которые было бы корректней называть просто сериями личных показателей. Дело в том, что роль спряжений ‒ маркировать фокус согласования ‒ с субъектом или любым другим актантом, поэтому в алеутском любой глагол может выступать в обоих спряжениях, что классическим употреблением термина «спряжение» не подразумевается.
Основной особенностью словоизменения является поведение основ: часть корней присоединяет показатели напрямую, часть посредством интерфиксов, которые могут быть или (а) краткими гласными, или (б) долгими.
Крайне распространена грамматическая конверсия из имени в глагол и из глагола в имя, что прежде побуждало исследователей считать, что деление на части речи вообще не применимо к алеутской грамматике.

Морфофонология

Существует ряд правил, изменяющих состав морфем. Следующие изменения происходят с согласными на морфемном шве:
‒ начальные //ð// и //ž// суффикса нейтрализуются в /š/ после //t//,
‒ начальные смычные суффикса (//k, q//) становятся фрикативными (/х, ꭓ/), если следуют после основы, кончающейся на смычный //t//,
‒ начальные //q, ʁ// суффикса реализуются как /k, ɣ/ после основы, которая оканчивается на /m/
‒ начальные //q// суффикса и конечный //ɣ// основы взаимно ассимилируются и реализуются как кластер /xk/
‒ конечный //t// основы озвончается в /ð/, если за основой следует транзитивный суффикс //ča//,
– конечный //t// основы реализуется как /č/, если за основой следует показатель императива //ða// или показатель объектного результатива //ʁi//
‒ конечные //ɣ, ʁ// основы оглушаются в /x, ꭓ/, если за основой следует показатель, начинающийся на глухой согласный.

Отсутсвует сингармонизм, однако возможна дистантная диссимиляция гласных: 
//-kuža// ‘малый; диминутив’ рализуется как /-kiža/ после конечного /u/ основы.
 

Имя

Именная словоформа выражает при помощи словообразовательных суффиксов ряд нетривиальных значений: несчастный Х, хороший Х, проклятый Х, неуклюжий Х, взрослый~главный, подобный Х, только Х, мастер в каком-либо действии.

Последовательность аттенуативных и инструментальных суффиксов принципиальная для понимания значения лексемы, ср.

Падеж и число

Различаются два падежа (абсолютив, относительный) и три числа ‒ единственное, двойственное и множественное. Падежные маркиры последовательно различаются только в единственном числе, в двух других числах совпадают и грамматическое значение определяется по контексту. Вне притяжательной конструкции используются только следующие падежные показатели:

Функционирование категории числа имеет следующие особенности.
Двойственное число употребляется как для маркирования числа объектов (/lax/ ‘мальчик.DU’), так и для обязательно парных предметов (/qam̥ix/ ‘брови’, /ðax/ ‘глаз’).
Для парных предметов возможно также маркирование множественным и единственным числом, распределение существительных, обозначающих парные предметы, по разным грамматическим числам осуществлено на основе словарного принципа
Выделяется группа существительных pluralia tantun: /čꭓuːʁiš/ ‘бельё’, /šaɣiš/ ‘морщины, линии на руке’. Существуют случаи, когда существительное pluralia tantun  всё же способно выступать в единственном числе, так для лексемы ‘ружьё’ известны как употребление в единственном числе (редко), так и во множественном – /šajɣiꭓ/, /šaɣiš/. 
Существуют существительные, всегда выступающие во множественном числе: /učkix/ ‘очки’. Есть и существительные, для которых единственное число встречается в материале крайне редко, хотя грамматически дозволено: 
3a. /uliːɣix/ ‘торбаза.DU’, 
3b. /uliɣiː/ ‘торбаза.PL (много пар)’, 
но также 
3c. /uliːɣiꭓ/ ‘один торбаз из пары’.
Ряд существительных, которые принято считать обозначениями типов вещества, свободно образуют формы двойственного и множественного числа:
4a. /kðaꭓ/ ‘лёд’ ‒ /kðaš/ ‘льдины (лёд.PL)’
4b. /taːɴaꭓ/ ‘вода’ ‒ /taːɴaš/ ‘лужи (вода.PL)’
4c. /qiɣaꭓ/ ‘трава’ ‒ /qiɣaš/ ‘травинки (трава.PL)’
Поэтому считается, что корректней анализировать эти существительные как обозначения предмета, т.е. ‘льдина’, ‘малый пресноводный водоём’, ‘травинка’ и т.п.
 

Притяжание

В притяжательной конструкции обладатель маркируется относительным падежом, а обладаемое особым посессивным маркером. При этом посессивные маркеры выражают лицо‒число обладателя и число обладаемого кумулятивно, что приводит к омонимии следующего типа:

С учётом этих факторов, парадигма маркеров обладания для имён в абсолютиве представляется в следующем виде:

При втором лице обладателя также возможно кумулятивное выражение относительного падежа, при этом все формы, кроме форм единственного числа обладателя, совпадают:

Существуют дополнительные правила, которые синхронно описывают как правила оформления синтактической связи в словосочетании из трёх членов (6, 7), так и правила, которые действуют на словосочетания из двух членов, в которых зависимый член уже имеет маркер обладания (5).
Во всех этих случаях используется особый показатель относительного падежа, который маркирует вершину конструкции. Соответствующие маркеры имеют разные формы в зависимости от структуры конца основы:

Как видно по примеру (7а), существительные, имеющие семантику атрибута («прилагательного») ведут себя точно так же, как и другие существительные, выступающие в роли объекта обладания. Ср. также:

Местоимение

Местоимения делятся на вопросительные, указательные и личные, особой категории возвратного местоимения нет ‒ эту функцию выполняют формы личного местоимения третьего лица, хотя личные показатели послелога различаю третье лицо и возвратность (см. ниже).
Парадигма личных местоимений

Личные местоимения никогда не употребляются в позиции субъекта/агенса, а выступают только в роли объекта/пациенса и обладателя. Таким образом, личные формы глагола свободно употребляются без местоименного субъекта/агенса.
Личные местоимения встречаются только в отнсительном падеже.
В то же время указательные местоимения (т.н. «указательные слова») различают два падежа, помимо которых также дополнительные категории аблатива (//-Vx, -Vɣan//) и локатива (//-ɴ//). Аблатив способен сочетаться с притяжательными показателями, что не даёт оснований считать его полноценным падежным маркером. Показатель локатива так вести себя не способен, однако по традиции к падежным формам не относится. 
Семантика «указательных слов» носит кумулятивный характер, помимо трёх классических разрядов деиксиса (‘этот’, ‘тот, который в зоне видимости’, ‘тот, который вне зоны видимости’) эти лексемы выражают дополнительные значения из следующего перечня: ‘тот, который находится на рельефе местности выше/ниже, чем говорящий/н одном с говорящем уровне’, ‘тот, до которого можно/нельзя добраться’, ‘тот, который на морском берегу’, ‘тот, который напротив’, ‘тот, который сбоку’, ‘тот, который (не)двигается’, ‘тот, который длинный/короткий’, ‘тот, который поперёк’, ‘тот, который в доме/вне его’. Обычно в одном указательном слове сочетаются 2‒3 из приведённых значений, их можно расположить по следующей матрице:
 

Особым морфологическим образом маркируется экспрессивность (//-j//), которая служит для привлечения внимания слушающего к клаузе, поскольку приглагольные способы передачи экспрессии отсутствуют, ср.
 

Собственно деиктические местоимения выполняют функцию анаформы, что традиционно принято связывать с русским суперстратом, т.к. в языках Аляски согласование клауз осуществляется через использвание финитных и нефинитных глагольных форм, а анаформы отсутствуют. 

Послелог

Послелоги передают простраственные и временн́ые отношения и являются ещё одной частью речи, которая различает локативную форму (//-n//). 
Парадигма показателей лица‒числа:

Глагол

Глагольная словоформа выражет ряд нетривиальных категорий: сходство субъекта с эталоном сравнения, качественность производимого действия, достоверность информации, повторение прежде совершённого деействия, предположительность того факта, что действие совершается.

Глаголы делятся на переходные и непреходные, морфологического показателя переходностии нет. Тип словоизменения глагол от переходности не зависит.
 

Финитность‒нефинитность и наклонение

Финитными являются формы следующих наклонений: императив, превентив, оптатив, конъюнктив, индикатив. Индикатив, конъюнктив кондиционалис будут обсуждаться отдельно. Здесь приведём базовые сведения о других наклонениях.
Императив.
В говоре о. Беринга, как и в оснвном говоре о-ва Атка, императив не различает число, есть только форма единственного числа, маркируемая суффиксом //ða//. Форм времени императив не имеет
Превентив.
Предостережение против совершения действия, оформмляетмя показателем //Vʁana// (для основ с исходом на гласный), //aʁana// (для основ с исходом на согласный),  за которым следуют показатели 2 лица (те же, что в индикативе), форм других лиц не имеет.

Оптатив

Оформляется при помощи //V//, если основа кончается на гласный, и //а//, если основа кончается на согласный.
Название весьма условно, семантика варьируется между формой со значением цели действия (т.е. супином) и предложением совершить действие. Распределение семантических вариантов функциональное: занимая финитную позицию, «оптатив» означает предложение совершить действие, в нефинитной позиции выполняет функции супина, ср.

В индикативе различаются финитное оформление глагола и нефинитное, условно называемое особым наклонением.

Кондиционалис

Ещё одна нефинитная форма, маркируется суффиксом //ɣu//, принимает особый ряд лично-числовых показателей. Обозначает условие совершения дейсттвия
 

Время

Традиционно категория времени описывается в составе единой с категорией наклонения системы («время‒наклонение»), поскольку только формы индикатива различают время как таковое. В формах индикатива глагол различает три временны́е формы: маркированную форму небудущего времени с показателем //ku//, форму статива с нулевым показателем, форму прошедшего времени с показателями //na// (I спряж.), //qa// (II спряж.). Значение будущего времени передаётся аналитическими конструкциями, в которых от выбора вспомогательного глагола и от формы наклонения лексического глагола зависит выражение близости предпологаемого действия по времени к моменту речи и степень уверенности говорящего в намерении совершить это действие.

Соотношенение семантики временны́х форм можно представить диаграммой:

Семантика небудущего времени зависит от лексического типа глагола: сочетаясь с непредельными глаголами обозначается момент речи, сочетаясь с предельными глаголами ‒ прошлое. Определить, к какой из этих двух групп относится конкретный глагол, можно опираясь на словарные данные: от любого предельного глагола возможно образовать при помощи суффиксов //-ꭓta, -ta// производных глаголов с результативной семантикой.
Примеры на употребление прошедшего времени в сравнении с небудущим:

Примеры на употребление статива:

Отрицание

Оформляется синтетически тремя способами.
Суффикс //lakaʁ// используется в небудущем времени индикатива, сочетает в себе значение отрицания и времени, поэтому используется строго вместо показателя небудущего времени //ku//. 
Суффикс //laka// (когнат предыдущеего) используется в императиве и оптативе.
Показатель //ʁula// употребляется в будущем и прошедшем времени, в стативе (может функционировать и как суффикс, и как энклитика).

Лицо глагола

В индикативе личное маркирование финитной формы зависит от т.н. «спряжения», в алеутской грамматике под этим термином подразумевают не тип словоизменения, который приписан к каждому глаголу на основе словарного принципа, а модель согласования с топикализованным актантом, то есть, каждый глагол способен выступать в обоих спряжениях.
I спряжение ‒ тип согласования с субъектом/агенсом, вынесенным в топикализованную позицию

Как видно, в третьем лице вместо собственно глагольных маркеров употребляются числовые маркеры существительного, что крайне частотно типологически.

II спряжение ‒ тип согласования с любым другим актантом, вынесенным в топикализованную позицию. Набор лично-числовых показателей полностью совпадает с набором притяжательных показателей имени.

Существуют иные типы личного маркирования в других наклонениях.
Интенционалис:

Конъюнктив:

Оптатив: 

Парадигма II спряж. оптатива является несколько изменённой парадигмой того же спряжения индикатива: